Одним из самых понятных форм в искусстве, возможно, является фотография. Не разбираясь в правилах композиции, технических подготовках для финального щелчка, зритель сразу воспринимает то, что изображено, перенимая настроение снимка – сопереживая или невольно умиляясь. Фотография обладает уникальной мощью воздействия на человека, используя визуальный язык, повествование на котором не требует перевода.
Венский фотограф Эрнст Хаас возвышенными словами писал: «В каждом художнике есть поэзия и в каждом человеке есть поэтический элемент. Мы знаем, мы чувствуем, мы верим». «Зная», мы как ученые пользуемся логикой, «чувствуя» – словно поэты, скрепляем нескрепляемое интуицией, «веря» – принимаем, насколько человек ограничен в своих возможностях.
Не изображать реальность, а преобразовать ее, при этом настолько деликатно в равновесии с наукой и искусством, чтобы не деформировать ее суть – к этому стремился Эрнст Хаас, посвятивший почти 40 лет своей жизни исследованию движения и цвета.
Карьера фотографа для Эрнст Хааса и первое признание приходится на послевоенное время, когда журнал «LIFE» обращает внимание на его фоторепортаж о возвращающихся с войны австрийских заключенных. Элегантно написанным письмом Хаас отклоняет предложение о работе штатным фотографом в этом журнале в пользу независимого развития.
В 1951 году Хаас переезжает в США эпохи «Техниколора», которая встречает его атмосферой, резко контрастирующей с послевоенной полуразрушенной Европой. Обилие цвета и движения вокруг – голлидский блеск, экспрессионизм, журнальные обложки – предваряют новый этап в творчестве Хааса, который переходит от черно-белых снимков к цветным и становится одним из родоначальников цветной фотографии.
В 1953 году Хаас публикует в том же журнале «LIFE» свое 24-страничное фото-эссе о Нью-Йорке, так сильно изменившем его.
А сам Хаас меняет привычный формат этого журнала, который впервые публикует настолько объемный фотоматериал.
Динамичность кадров и в то же время безмятежность действия, расплывающиеся акварелью цвета отдаленно напоминают работы Эрнста Хааса на импрессионистов и абстракционистов (на мой субъективный взгляд).
Помимо места своего перерождения – Нью-Йорка, другой излюбленной темой для Эрнста Хааса является коррида, бой быков. Арена как ничто иное идеально подходит для излюбленных фотографом экспериментов с запечатлением мимолетности движения и драматичной поэтичности происходящего.
На протяжении долголетней карьеры Хаас много путешествует и снимает для «LIFE», «Vogue», «Look», издает книги, представляет выставки в музее современного искусства, и конечно, свойственным ему прекрасным слогом пишет одухотворенные эссе, в которых делится опытом и видением своего ремесла. Эти эссе впрочем подходят не только для фотографии: «Никогда не ломайте голову над результатами! […] Не нужно пытаться поймать мыльный пузырь. Наслаждайтесь им в полете и будьте благодарны зыбкому существованию. Чем пузырь тоньше, тем ярче его цветовая гамма».
Другой мастер Робер Дуано, также используя поэтические образы, рассказывает зрителям об окружающем мире.
В мире Робера Дуана нет посторонних людей – задумчивые прохожие, поглощенные своими мыслями, маленькая девочка, проказливо закрывающая рукой объектив, укрывающий зонтом свой инструмент человек – все они часть большого мира, обыденного в своей доброжелательности.
«Все свою жизнь я весело проводил время, я создал собственный маленький театр».
Одна из самых знаменитых фотографий «рыбака образов», как называл себя Робер Дуано – «Поцелуй у Отель-де-Виль», гимн торжества жизни.
Несмотря на кажущуюся непринужденность и случайность фотографии, она была снята по просьбе фотографа позировать молодую пару на камеру. Фотография была опубликована в журнале «LIFE» и позже растиражирована на всевозможных плакатах и открытках.
Робер Дуано, мастер гуманистической фотографии, отзывчивой к человеческим чувствам, родился в Парижском пригороде в 1912 году и на протяжении всей своей жизни трепетно лелеял идею о том, что спасение в любви. Своими фотографиями, на первый взгляд, отражающими обыденную жизнь, он обращает внимание на понятные каждому человеку чувства и добавляет в привычные картины будней немного эксцентрики, иронии и лиризма.
Дуано отказывался от предложений работы вдали от дома, без которого, по его словам, он не мог жить дольше трех дней. А еще он говорил о своей глубокой привязанности к людям из пригорода, духу бульваров и бистро, которые наполняют ощущением доброты, жизнелюбия и гармонии.
Особое значение в творчестве Робера Дуано занимают дети, которых фотограф изображает с присущим им непосредственностью и естественной любознательностью.
Сцена одной из фотографий воскресного неторопливого дня изображает маленькую девочку, которая портит кадр, прикрыв рукой объектив камеры фотографа. Однако сам фотограф, машинально разведший руки, даже рад. Маленькое событие в беззаботности выходного дня прекрасно передает то, каким видел родные места Робер Дуано.
Другая фотография, сделанная Робером Дуано, изображает уже взрослого, но с той же непосредственностью – это фотография Пикассо, сделанная в Валлорисе.
Все внимание обращено на иллюзию, сложившуюся между лежащими на столе батонами и сидящим за столом Пикассо, благодаря которой первый взгляд зрителя принимает батоны за руки художника. Обезоруживающая простота, абсурдность и юмор сделали эту фотографию одной из знаменитых в творчестве Робера Дуано.
Как говорил сам фотограф: «Я пытался показать мир, в котором мне было бы хорошо, где люди дружелюбны, где я смогу найти те добрые чувства, к которым всегда стремился. Мои фотографии были доказательством, что такой мир мог бы существовать».
Автор: Жансая Толеухан
Фото: www.ernst-haas.com/www.robert-doisneau.com